Акселерандо - Страница 66

«Как ты думаешь, кто они?» спрашивает Пьер. Он закидывает ноги на спинку незанятого сидения рулевого и вглядывается в безбрежный серо-зеленый океанский простор впереди.

Ан прожевывает еще немного, наблюдая за ним с непонятным ему выражением лица. «Они еще под замком. Но Франклины послали из дому весточку. Один из них — что-то вроде адвоката, а другой, кажется, продюсер фильмов».

«Продюсер фильмов?»

«Сообщество Франклина говорит, что он поможет нам покрыть судебные расходы. Мьянма выигрывает. Они уже наложили штраф на оригинальное воплощение Амбер там внизу, и пытаются дотянуться своим шемякиным судом до нас. А еще Орегонская христианская реконструкционистская империя…»

«Ох». Пьер морщится. Новости с Земли, передаваемые по модулированному узкополосному коммуникационныму лазеру, день ото дня становятся все хуже. С одной стороны, Амбер фантастически богата — она щедро раздавала фьючерсы, за надежность которых ручался индекс доверия ее отца, и теперь люди прыгнут выше головы, чтобы сделать что-нибудь для нее. И у Амбер много земли: сто гигатонн скал на низкой околоюпитерианской орбите, кинетической энергии которых хватит, чтобы сотню лет снабжать всю Северную Европу электричеством. Но ее межзвездная авантюра пожирает деньги — и классический посредник в обмене, и более современные и замысловатые их эквиваленты — будто камеры сгорания ракеты, если топить ее зелеными бумажками. И теперь даже справляться с защитниками окружающей среды, протестующими против схода юпитерианской луны с орбиты, стало изнурительной работой. Более того, целая стая земных правительств проснулась и теперь пытается законодательно отхватить себе по куску пирога. Никто еще не пытался устраивать силовые рейды — подход Амбер к утверждению своей суверенности позволяет ей даже подавать заявки на кресло в ООН и членство в ЕС, и к тому же опрометчиво не брать в расчет двести гигаватт орбитальных лазеров Империи Кольца. Но назойливые иски уже переросли в ощутимый DDoS, не справиться с которым — значит навлечь экономические санкции. Не способствует облегчению ситуации и выход дяди Джанни на пенсию… «Что еще о них известно?»

«П-ф-ф». Ан почему-то раздражается. «Погоди, они вылезут из буфера через пару дней. Впрочем, адвокат, наверное, позже, к нему целая куча инфобарахла прилагается. Наверное, еще один полуразумный групповой иск».

«Да уж наверняка. Никак они не поймут…».

«Что, нашу юридическую систему?»

«Ага…» Пьер кивает. «Оживить шотландский закон одиннадцатого века и дополнить его новым взглядом на сделку с правосудием, испытание поединком и клятвенное очищение — одна из лучших идей Амбер». Он строит гримасу, отправляет пару отражений встретить прибывших, и возвращается к ремонту паруса. Локальная межзвездная среда — не самое пыльное место, но каждая крупинка на такой скорости несет кинетическую энергию артиллерийского снаряда, и парус постоянно разрушается. Львиная доля массы корабля отведена под серебристые хлопья ботов, штопающих и латающих постепенно испаряющуюся мембрану, тонкую как мыльный пузырь. Мастерство здесь в знании того, где сейчас нужнее всего ремонтные ресурсы, как оптимальнее всего их туда направить, и как все это время поддерживать натяжение строп безопасным, тягу — сбалансированной, а болтанку — минимальной. Он тренирует ботов, попутно размышляя о старшем брате и его полных ненависти письмах (он до сих пор считает Пьера виновным в аварии с отцом), о религиозных предписаниях Садека — суеверная чепуха! — о свойственном могущественным женщинам непостоянстве, и о бездонных глубинах своей собственной девятнадцатилетней души.

Пока он размышляет, Ан, очевидно, завершает свои дела, и исчезает (она даже не утруждает себя открыванием двери из красного дерева, а просто исчезает и материализуется где-то еще). Он на мгновение поднимает взгляд, гадая, не расстроена ли она, но тут в его карту памяти вливается одно из отпущенных на встречу с новоприбывшими отражений, и Пьер вспоминает, что случилось, когда оно их повстречало. Его глаза расширяются. «О, дьявол!!»

Первым в виртуальную вселенную Выездного Цирка загрузился не продюсер, а адвокат. Надо срочно сказать Амбер. И хотя ему меньше всего на свете хочется с ней разговаривать, связаться необходимо. Это вовсе не обычный посетитель. Адвокат принес неприятности.

* * *

Возьми мозг и посади его в склянку. Еще лучше: возьми карту мозга, помести ее в карту склянки или даже тела, и посылай на вход сигналы, имитирующие поток от органов чувств. Направь выходящую информацию в модельное тело, находящееся в модельной вселенной с модельными физическими законами, и петля замкнется. Рене Декарт оценил бы. Именно в таком состоянии находятся пассажиры, сидящие в ореховой скорлупке Выездного Цирка. Когда-то они были людьми с физическими телами, но теперь отображения их находящихся в черепах биокомпьютеров были перенесены на виртуальную среду вместе со всеми записанными на них нейропрограммами, и запущены на невероятно могучей вычислительной машине. Мир, в котором они оказались — просто сон внутри сна.

Мозгам в склянке, особенно наделенным могуществом и неограниченным контролем над реальностью, в которую они помещены, не обязательно утруждать себя деятельностью, которая является обязательной для их тел. Менструации не столь необходимы, как раньше, а рвота, простуда, усталость и спазмы — все это опционально. То же самое относится к биологической смерти, то есть разрушению тела. Но многие процессы идут как прежде, потому что люди, даже после того, как их превратили в кодовое описание, выстрелили им из лазера и запустили на стеке виртуализации, не хотят, чтобы они прекращались. Дышать совершенно необязательно, но подавление дыхательного рефлекса возмущает всю систему, и для компенсации требуется так взломать виртуализированный гипоталамус, что большинство гомеоморфных выгрузок не пожелают этого сделать. Еще есть еда — не для избежания голода, а для удовольствия — и если ничто не мешает пировать зажаренными под гнетом додо, приправленными сильфием, то почему бы и нет? И все это — еще не упоминая секс и технические усовершенствования, становящиеся доступными в мире с открытыми настройками… Похоже, человеческое пристрастие ко входящему потоку с органов чувств не уходит просто так.