Акселерандо - Страница 141

141

«Может, в этом есть умысел» предполагает Рита. «Зловредные Отпрыски пытаются добиться нужного им результата, вбрасывая голосующих». Она загружает эмотикон с открытого канала Уэнсди, и демонстрирует сияющую ухмылку. «И тогда партия сволочей выиграет, без сомнения».

«Не-а». Амбер щелкает пальцами, и ожидает, состроив гримасу нетерпения, пока мимо не проплывет облачко и протянет ей стакан клюквенного сока. «Папа кое-что сказал прямо в яблочко. Мы все дебаты ведем в плоскости того, как нам избежать конфликта со Зловредными Отпрысками. И большая часть споров — о том, каким способом нам устроить наше бегство, как далеко идти, и в какой план вложить ресурсы. Даже не о том, когда бежать и бежать ли вообще, не говоря уже о том, что нам еще следует делать. А возможно, стоит взглянуть пошире. Может быть, нами манипулируют?»

Рита замирает с отсутствующим видом. «Это вопрос?» — спрашивает она. Амбер кивает, и Рита качает головой. «Тогда мне придется сказать, что я не знаю. Ясных свидетельств у нас нет. Но это не повод радоваться. Потомки не скажут нам, чего они хотят, но с чего нам верить, будто они не знают, чего хотим мы? Я имею ввиду, могут ли они водить нас за нос, и насколько они нас обскакали?»

Амбер пожимает плечами. Она останавливается, чтобы отпереть калитку. За ней начинается лабиринт со стенками из благоухающего кустарника. «Я в самом деле не знаю. Может, им нет до нас никакого дела. Возможно, они даже не помнят, что мы существуем. Ресимулянтов может создавать какой-нибудь автономный механизм — не часть настоящего сознания Отпрысков. Может, это какой-нибудь чокнутый посттиплеритский мем, которому досталось больше вычислительных ресурсов, чем содержала вся пресингулярная сеть, а может — что-то вроде проекта метамормонов, которые пытаются добиться того, чтобы каждый, кто когда-либо мог жить, прожил правильную жизнь… В соответствии с какими-нибудь странными квазирелигиозными требованиями, о которых мы ничего знаем. А может, это послание, и мы просто недостаточно умны, чтобы его расшифровать. В этом и проблема. Мы ничего не знаем».

Она исчезает за поворотом лабиринта. Рита спешит догнать, видит, как она уже сворачивает в другой проход, и устремляется за ней. «А что может быть еще?» — выдыхает она.

«Да на самом деле…» — поворот направо — «все, что угодно». Шесть ступенек вниз, в сумрачный туннель. На развилке направо, пять метров вперед, шесть шагов обратно вверх к поверхности. «Вопрос — почему они…» — поворот налево — «не говорят нам, чего они хотят?»

«Что толку говорить с глистами?» Рита ухитряется почти догнать Амбер, которая шагает через лабиринт так, как будто в совершенстве помнит его. «Новоиспеченный мозг-матрешка может быть умнее нас настолько же, насколько мы умнее ленточных червей. Что мы им скажем? А что они нам говорят?»

«Может, и так». Амбер останавливается как вкопанная, и Рита оглядывается. Они пришли в центр лабиринта и стоят в большом открытом пространстве с тремя входами. Квадрат со стороной в пять метров окружен плетнем со всех сторон, а в центре стоит аспидный алтарь высотой по пояс, покрытый древними пятнами лишайников. «Мне кажется, ты можешь знать ответ на этот вопрос».

«Я…» Рита удивленно смотрит на нее.

Глаза Амбер, темные и выразительные, смотрят в ответ. «Ты пришла с Титана, а туда — с одной из орбитальных колоний Ганимеда. Ты знала мою сестру-ветвь и общалась с ней, пока я летела прочь из системы на синтетическом алмазе размером с банку колы. Во всяком случае, так рассказывала ты сама. Твой набор умений в совершенстве подходит для исследовательской группы кампании, и ты попросила меня представить тебя Сирхану, а потом дергала его за струны, как настоящий профессионал. Но что хочешь ты сама? Почему я должна тебе доверять?»

«Я…» Рита морщится. «Я не дергала его струны! Он подумал, что я хочу затащить его в постель». Она непокорно вскидывает взгляд. «Я не делала этого, я пыталась понять, чем живешь ты… и он…» Огромные, темные армады упорядоченных запросов атакуют ее экзокортекс, запуская сигналы тревоги. Что-то носится по распределенных базам данных временного ряда, растревожив всю внешнюю систему, и исследует ее прошлое, микрометрическими винтами сверяя ее утверждения с публичными записями. Она смотрит на Амбер, рассерженная и униженная этим прямым отказом в доверии. «Что ты делаешь?»

«У меня есть подозрение…» Амбер стоит, напрягшись, как будто изготовилась бежать. Убежать от меня? — пораженно думает Рита.

«Ты спрашивала, а что если ресимулированные — продукт подсознательной функции Потомков? Забавно, но я обсуждала это с отцом. У него все еще есть смекалка — надо только поставить перед ним задачу».

«Я не понимаю!»

«Ты и не должна» — говорит Амбер, и Рита чувствует, как растут огромные напряжения в пространстве рядом с ней. Вся вычислительная среда вокруг нее становится вязкой и зернистой — все схемы-пылинки, весь роботуман, все облака оптических процессоров в воздухе, вспыхнувшие, как алмазы, вся умная материя в земле и в ее коже трещит под нагрузкой от того, что запустила Амбер, задействовав свои ключи доступа. В некоторый миг Рита не чувствует больше половины своего сознания, и на нее накатывает приступ клаустрофобии и чувство запертости во внутренних пространствах. Потом это прекращается.

«Скажи мне!» — настаивает Рита. «Что ты пытаешься проверить? Это какая-то ошибка… Что я такого сделала, что ты подозреваешь…» И Амбер кивает, вдруг сделавшись усталой и угрюмой.

«Ничего. Ты когерентна. Прости меня за это».

141