Акселерандо - Страница 119

119

Он смотрит вокруг. Вот лысый, с жучьими бровями, агрессивно выглядящий мужик, на нем старые джинсы и верх из отслужившего свое скафандра. Кто он? (Агенты Сирхана подсказывают — Борис Денисович. Но что это значит?) Вот немолодая женщина — на плече у нее видеокамера, корпус которой раскрашен в безумные цвета райской птицы. Ее происходящее, очевидно, развлекает, и камера блестит глазом-бусиной. За ее спиной женщина помоложе, одетая с головы до ног в облегающее черное. Ее пепельно-светлые волосы заплетены в ряд африканских косичек. На ее плече лежит рука Пьера, и они вместе наблюдают за ним. Они как будто… Амбер Макс ? Это его мать? Она слишком молода! И слишком неравнодушна к Пьеру… «Амбер!» — говорит он, подходя к паре.

«А-а-а. Наверное, это ты — мой таинственный вымогатель алиментов». Ее улыбка отнюдь не лучится теплом. Она продолжает: «Не могу сказать, что я так уж рада тебя видеть, учитывая обстоятельства, но я должна поблагодарить тебя за угощение».

«Я…» Его язык будто приклеивается к нёбу. «Все не так».

«Тогда как же?» — резко спрашивает она, тыкая пальцем в его направлении. «Ты прекрасно знаешь, что я не твоя мать. Тогда зачем все это, а? И ты ничуть не хуже меня знаешь, что я практически банкрот — непохоже, чтобы ты хотел засунуть руку мне в карман. Чего ты от меня хочешь?»

Ее горячность застает его врасплох. Эта агрессивная женщина — не его мать, и клирик-интроверт на другом краю — не его отец. «Я д-должен был удержать вас от полета во внутреннюю систему» — говорит он. Его речевой центр зациклило так быстро, что агент-антизаикатель не успел включиться. «Они съедят вас там заживо. Твоя альтер-эго оставила за собой большие долги, и их выкупили самые прожорливые…»

«Беглые корпоративные инструменты» — говорит она со спокойствием в голосе. «Полностью самоосознающие и самоуправляемые».

«Откуда ты знала?» — озадаченно спрашивает он.

Она отвечает зловещим взглядом. «Мне приходилось с такими встречаться». Видеть это знакомое мрачное выражение на лице чужака непривычно и странно. «Мы побывали в жутких местах, пока были в экспедиции». Тут она смотрит куда-то вбок, и ее лицо становится непроницаемым. «Быстро! Расскажи, в чем твой план. Пока мать сюда не пожаловала».

«Поточное архивирование ветвей сознания и интегрирование журналов истории. Ветвление, прохождение разных жизненных путей и выбор наилучших. Больше никаких неудачников — просто нажимай „перезапустить игру“ и продолжай. Все это, и долгосрочные перспективы на рынке фьючерсов в сфере истории. Мне нужна ваша помошь» — тараторит он. «Семья поможет мне справиться. И я хочу заставить ее перестать убивать себя».

«Семья…» Она сдержанно кивает. Сирхан замечает, как Пьер оценивающе разглядывает его. Этот Пьер — не слабое звено, лопнувшее до того, как он родился, он — бывалый исследователь, недавно вернувшийся из глуши, и он — спутник Амбер. У Сирхана есть пара козырей в инструментарии экзокортекса — он просто видит туман отражений, клубящийся вокруг Пьера. Манер его исследования данных груб и старомоден, но отличается энтузиазмом, и определенно, не лишен некоторой фишки. «Семья…» — бормочет Амбер, как ругательство. «Здравствуй, матушка» — говорит она уже громче. «Мне бы стоило догадаться, что он пригласит и тебя».

«Подумай как следует». Сирхан оборачивается к Памеле, потом снова к Амбер, и вдруг ощущает себя крысой, оказавшейся между двух рассерженных кобр. Памеле можно дать на вид лет шестьдесят с лишним, хоть и отметить, что она плохо сохранилась — на ней неброский макияж, и она одета в старинное модное платье, скрывающее аппаратуру медицинского обеспечения. Лучше и не знать, что ее состояние вызвано суицидом, настолько медленным, что кровь стынет в жилах. Она вежливо улыбается Амбер. «Возможно, ты вспомнишь, как я говорила, что настоящая леди никогда никого не обижает ненамеренно. В мои намерения не входило обижать Сирхана, обявляясь вопреки его желаниям, так что я не давала ему шанса сказать „нет“».

«Во-о-от как ты добиваешься расположения?» — протяжно говорит Амбер. «Я была о тебе лучшего мнения».

«Ой, да неужто». Огонь в ее глазах вдруг исчезает, поддаваясь холодному давлению самоконтроля, который появляется только с годами. «Я надеялась, что свобода улучшит хотя бы твое отношение, не говоря уже о манерах, но очевидно, этого не произошло». Памела машет клюкой в сторону стола. «Позволь мне подчеркнуть — это все затеял твой сын. Почему бы тебе не съесть что-нибудь?»

«Отравитель пробует первым» — хитро улыбается Амбер.

«Да чтоб вас через плечо!» Это первое, что говорит Пьер, и когда он выступает вперед, берет тарелку бисквитов с лососевой икрой и уминает один, все испытывают огромное облегчение, как бы он не выражался. «Не могли бы вы потерпеть и отложить разделывание друг друга, пока мы не наполним желудки? А то здесь метаболизм не отключишь».

Проклятие развеяно. «Спасибо вам» — с чувством говорит Сирхан, беря печенье. Амбер и ее мать наконец перестали готовиться к стратегическим ядерным ударам друг по другу, переходя к более миролюбивому делу — поглощению пищи — и он чувствует, как спадает напряжение вокруг. Как известно, в любом высокоразвитом социуме сначала идет еда и потом — драка, а не наоборот.

«Возможно, вам понравится яичный майонез» — слышит Сирхан собственные слова. «Словами дольше объяснять, что заставило дронтов вымереть в первый раз».

«Дронтов…» Амбер принимает тарелку от тихонько подкатившегося кустоподобного официанта. Одним глазом она все-таки продолжает наблюдать за матерью. «Так что там было с проектом и с семейным вложением?» — спрашивает она.

119